Беседа с о. Валерианом Кречетовым

БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ТРУД И ВСЕ,
что от НЕГО отводит

– Отец Валериан, тема нашей сегодняшней беседы – ценности экономики. В современной глобальной экономике ценности, как правило, сводятся к прибыли, к накоплению капитала. Даже знаменитая марксовская формула «Деньги – Товар – Деньги'» всё чаще превращается
в «Деньги – Деньги'». Что можно сказать об истинных ценностях экономики?

– Вопрос ценностей очень важный. Причем цена и ценность – вещи разные, хотя у этих слов и один корень. Ценность – некое сущностное понятие, что-то очень существенное. А бесценное – это сверхважное. Нравственные, духовные ценности можно охарактеризовать как бесценные. Они имеют ценность, но не имеют цены.

В то же время у понятия цена есть страшный первообраз. Цену назначили на жизнь Спасителя: И взяли тридцать сребреников, цену Оцененного, Которого оценили сыны Израиля (Мф. 27:9).

Вообще-то жизнь человеческая цены не имеет. Но у нас киллеры называют цены. И это было в истории с Самим Сыном Божиим. Еще раньше братья продали в египетское рабство Иосифа Прекрасного. Плата за проституцию, разврат; предательство, измена семье (потому что мало денег) – тоже связаны с ценами. Ценность семьи во многих случаях вообще перестала существовать, остались одни цены. Так что цена – и жизнь свидетельствует об этом – большей частью категория безнравственная.

Чем дальше ценовая политика отходит от сущности, тем больше становится неким миражом, коммерческим гипнозом.

Обмен «деньги – товар» происходит не просто так, он основан на определенной политике цен. Сколько стоит этот товар? Картошка – а ведь надо пахать и пахать! – стоит 10 рублей. А сколько стоит водка? Там механизировано всё, труда человеческого особо нет, есть, правда, капитальные вложения на оборудование, но дальше затраты резко падают. Помните, ледяная рыба – лежала, и никто ее не брал. А сейчас стоит почти 1000 рублей.

– Потому что ее не разводят, ее надо ловить... А красную рыбу выращивают, она дешевле.

– Да еще с биодобавками... А там нужны дополнительные затраты – флот, горючее, рабочая сила...

Но главное, что есть ценности натуральные, а есть искусственные. Как раз последние создаются и рекламируются.

В искусстве тоже есть ценности. С одной стороны – модерн, черный квадрат. А с другой стороны – истинные ценности: Айвазовский, Васнецов, Леонардо да Винчи, Рафаэль. Ценность проверяется временем. Помните, нейлоновые рубашки очень ценились? А теперь ценятся хлопчатобумажные, льняные, шерстяные ткани – натуральные. Невольно жизнь возвращает человека к истинным ценностям.

Больше того – Евангелие говорит о ценности души человеческой: Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф. 16:26.)

Люди часто увлекаются мнимыми, временными ценностями, но потом, конечно, вынуждены обращаться к истинным. Жизнь-то диктует свое. Увлечение комфортом, с одной стороны, позволяет человеку удовлетворять все прихоти, желания, а с другой стороны, делает его жизнь более зависимой. Потому что все эти вещи – а их множество – усложняют жизнь. Начинают скандалить оттого, что не те обои, не тот цвет, не те шторы. Но в результате, когда человек попадает в какие-то трудные условия, заболевает – всё это настолько меркнет... Ничего тебе не нужно. Проверяется всё жизнью и обстоятельствами.

Уход от истинных ценностей приводит к тому, что в этом мире мнимых ценностей человек попадает в некий мираж жизни. Он вроде имеет многое, всё у него есть, но когда что-то случается – катаклизмы какие-то, то всё это оказывается ненужным и даже обременительным. Да и во дворцах и комфортабельных усадьбах иногда жизни-то нету. Потому что радости нет.

Всё-таки и товар, и экономика сами по себе не существуют. Ведь есть интересные вещи: когда появился так называемый прогресс, предки наши первое время относились к нему скептически, не доверяли, считая, что в технике есть что-то чуть ли не от нечистой силы.

Хотя, я думаю, это связано с тем, что люди уже читали Библию и знали, что города и ремесла, давшие начало промышленности, пошли от потомков Каина (старший сын Адама и Евы, имя которого после убийства младшего брата Авеля стало нарицательным. – Ред.). Но, в общем-то, отношения царили, можно сказать, бартерные. Одни возили зерно, другие – шелка или продукты, орудия. И всё строилось по принципу жизненной необходимости – приобретали что-то, чтобы питаться, одеваться. Но постепенно внутри государства возникла потребность в эквиваленте, появились монеты – золотые, серебряные, медные. Капитал, как теперь говорят, стал обращаться между государствами.

Но это вещь не необходимая. Это как в притче, когда оказываются двое в пустыне: у одного – бутылка воды, у другого – мешок денег. И он говорит:

– Дай попить.

А другой:

– Мешок денег.

– Да ты что, за бутылку воды?!

– Ну, поищи тогда подешевле.

То есть в жизни, в конкретных обстоятельствах, выше оказывается всё-таки собственная ценность вещей. А эквивалент – золото, серебро или
драгоценности, бриллианты – для повседневной жизни собственной ценности не имеют.

Я не понимал раньше, почему дед в сказке «О рыбаке и рыбке» так спокойно относился к золотой рыбке. Кстати, знаете, как один ребенок описал сказку в изложении? «Поймал дед золотую рыбку и отпустил ее: «Ну, плавай себе на здоровье, не нужно мне никаких желаний». Пришел домой, но старухе ничего не сказал».

Почему он отпустил ее спокойно? А что от нее толку в деревне? Кому она нужна? Зажарить нельзя, уху не сваришь. У него было «натуральное» отношение к вещам. У городских жителей отношение другое: ну, как же, это золото, золотая же рыбка.

Поэтому, собственно, если говорить о ценностях, то существуют духовные ценности. Живи днем так, чтобы ночью сон твой был спокоен. Живи в молодости так, чтобы в старости совесть была чиста. В конце концов, с чистым сердцем легко уходить. А для земной жизни... Ну, нужна какая-то пища, одежда... Вот ценности.

А так называемая валюта или капитал собственной ценности не имеют. Это условно принятые ценности. Девальвация нам постоянно напоминает об этом. Сегодня валюта стоит столько, завтра столько, одна бумага становится дороже другой. Что поменялось – качество краски или изображения?

Если даже что-то происходит в мире, дом остается домом, корова – коровой, телега – телегой, машина – машиной. Завод, даже если его закроют, останется заводом, а вот банк уже банком не останется.

«Молчи,  когда со мной разговариваешь»

– Конфликт на Украине также начался со спора по поводу экономических ценностей: что предпочесть украинцам – ЕЭС или Таможенный союз?

– Обычно, когда ведется война, противник старается захватить территорию. А для чего? Для того, чтобы установить на этой территории свой порядок, использовать государство в своих интересах. Во всём мире вводятся определенные валюты, стиль жизни, товары. Стиль жизни уже приняли, но не все. Но если хотят – пусть свои товары дают, а зачем стрелять-то?

– Брать не хотели.

– Да, но это уже другое – это насилие. Пожалуйста – одни живут так, другие эдак. А зачем воевать?

Применение силы – признак слабости позиций, когда не могут воздействовать идеологически, поступают по принципу «молчи, когда со мной разговариваешь». Пытаются навести свой порядок, а порядка не получается. Тех, которые слушаются, они стараются натравить на тех, которые не слушаются. Чтобы всех заставить жить по этому порядку.

– Но получается наоборот – беспорядок.

– Нет, не беспорядок. Это особый порядок, которым заправляет бес порядка.

– Но мы ведь в Крыму тоже применяем силу.

– Мы ничего не применяем, это ложь. Наоборот – в Крыму есть люди, которые этого не хотят. Когда сажают боевиков, чтобы всех заставить жить определенным образом, почему те, кто им противостоит, являются преступниками? Они в нормальном состоянии просто.

Почему обязательно должны подчиняться тем, а не этим? Ведь испугались референдума. У нас как-то странно происходит: свобода свинства, насилия называется свободой. А защита от насилия – это уже посягательство на свободу.

Кстати, в лозунге «Свобода, равенство, братство», если подумать хорошенько, – сплошные противоречия, логическое безумие. Кто-то очень хорошо сказал: «Свобода – это право на неравенство». Поэтому о равенстве даже нечего говорить. А братство предполагает одного Отца и любовь. Отец у нас – Небесный, Бог есть Любовь, а мы – братья и сестры. А там? В Евангелии сказано: Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи (Ин. 8:44).

Вообще в духовной жизни важный принцип – терпение. А противоположное – нетерпение. Планируют всякие союзы, расширение рынков, НАТО – а дело-то не идет. Значит, надо ускорить. Опять ни с места. И начинается насилие. Это уже было: случилась революция, заставляли строить социализм, коммунизм, но ничего не получилось. Был атеизм – не действует. Решили усилить – научный атеизм появился. А закончилось всё поворотом к Церкви.

Так и здесь – жизнь показала их сущность. И многие начинают понимать, что это очень небезобидные вещи. Духовная болезнь прогрессирует и приносит плоды.

Нас учили же – декабристы разбудили Герцена, Герцен – еще кого-то, все проснулись. А получили культ личности. Мне как-то задали вопрос насчет монархии. Я сказал, что другого понятия в управлении просто не существует. Ее, правда, не называют монархией, но сущность та же.

– В Америке – монархия?

– Конечно. Монархия – это единоначалие, принцип существования человечества, всего мира. Другого просто нет. Нет же на предприятии нескольких директоров. И нескольких президентов тоже не может быть. Я студентам говорю: у вас один ректор, декан тоже один. Есть помощники, заместители, а декан один. А куда денешься? И как ни крути – ну какая демократия? Демократия – это когда кто-то из демоса старается сесть на место монарха. А другого просто нет.

– Батюшка, как вы думаете, Украина разделится?

– Да, наверное, всё-таки разделится. Она и раньше не была единой – всё равно были западенцы, представители юго-востока.

– А Почаев, Киево-Печерская Лавра – это ведь удел Матери Божией?

– Как разделится Украина – трудно сказать. Как Господь судит.

Уже ведь есть разделение – Украина отделилась от России. Как сказал святитель Феофан (правда, он говорил о Церкви): «Дух самости, гордыни порождает разделения». Дух самости Западной Церкви породил ее отделение от Восточной Церкви, дальше дух разделения породил протестантизм, который дробился далее, а сейчас появилось множество сектантов.

– Батюшка, мы переживем все эти катаклизмы?

– Конечно, переживем, я нисколько не сомневаюсь. Понимаете, всё равно основной причиной существования или прекращения существования человечества на Земле будет его нравственное состояние.

За умножение беззакония, изсякнет любы многих (Мф. 24:12).

Сын Человеческий пришед убо обрящет ли веру на земли? (Лк. 18:8.)

Ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет. И если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных сократятся те дни (Мф. 24:21, 22).

Вот критерии: оскудение любви, веры. И ради избранных – невозможно будет им жить – прекратятся те дни.

Но святитель Николай Сербский (Велимирович) писал в своей книге «Царев завет» (посвященной Косовской битве – трагической и судьбоносной для сербского народа): «Нет такого лукавства ни на земле, ни в аду, которое смогло бы обмануть вечную небесную
Мудрость. Во многих поединках она выглядела побитой в глазах тех, кто думает, что битва кончена. Но Она смотрит вдаль и видит день Своей победы. Когда противники Ее кличут победу, Она молчаливо записывает кажущийся убыток свой в прибыль».

– Пример Крыма может повлечь за собой объединение России с другими народами?

– Может быть – да. По крайней мере, когда разделили Российское государство – была Российская империя, потом Советский Союз так называемый, – то, простите, половина Кавказа и Средней Азии оказались в Москве. Я что-то не вижу особого разделения.

– А украинцев сколько у нас!

– Не меньше. Думаю, что это искусственное порождение. Воевали с Грузией, а грузин, армян, азербайджанцев в их столицах, пожалуй, меньше, чем в Москве.

Произойдет воссоединение славянских народов. Нынешнее разделение – временное. Преподобный Серафим сказал, что более могущественного государства, чем русско-славянское, не будет в мире.

Кстати, разрушение образования, пользуясь терминологией святителя Николая Сербского, тоже прямая прибыль. Без сомнения.

– Почему?

– Сейчас многие не хотят учиться – и ученики, и студенты. Не все, конечно, но большая часть. И это охлаждение к учебе приведет к тому, что всё начнет рушиться. И тогда ценность специалиста резко возрастет. А чтобы стать специалистом – надо учиться. Появятся люди, которые поймут, что нужны знания, необходимо учиться.

– Но профессионалы сегодня особо не нужны. Везде требуются свои, преданные люди.

– На первом месте всё равно стоит человек. Не то, что он ничего не умеет делать, лишь бы свой – это чепуха, конечно. Но профессионализм сам по себе не входит в противоречие с истинной преданностью.

– Но чаще всего так называемые «свои, преданные» – остаются таковыми лишь до тех пор, пока у начальника не возникли проблемы.

– Это другой вопрос. Это проверка жизнью. Преданность, которая построена на личной выгоде, – не есть преданность. Это, наоборот, – предательство. Просто оно не сразу заметно.

В конце концов, в основе всего лежит нравственность. Допустим, профессионал – а что за человек?

...Одна фирма недавно опубликовала в интернете объявление – требуются программист, инженер и генеральный директор. Поступили предложения. Как вы думаете, какие вакансии заинтересовали больше всего?

– Все, конечно, захотели стать директорами.

– Как вы думаете, сколько?

– Процентов 80.

– Восемь человек претендовали на вакансии программиста и инженера. И 500 – «директоров». Потрясающе! 1,5 процента не мнят себя директорами.

«ХА-ХА-ХА»,  – СКАЗАЛО ЭЛЕКТРИЧЕСТВО

– Батюшка, возвращаясь к теме денежного эквивалента – сейчас появляются новые виртуальные валюты, в частности, так называемый bitcoin (биткоин) – некий программный код. Их эмитентами становятся глобальные компании, которые расплачиваются между собой в интернете.

– Этот процесс очень интересный. Сначала были золотые деньги, затем появились бумажные с какими-то водяными знаками, потом – кредитные карточки, а теперь – виртуальные. Причем если операции с бумажными деньгами – это
некоторый процесс, то в отношении карточек, биткоинов достаточно короткого замыкания. Мир, упреждая эту экономическую эволюцию, смеется над собой: «Всё могу», – сказал Google. «Всё знаю», – сказал интернет. «Ха-ха-ха», – сказало электричество.

Интуитивно люди сопротивляются введению в широкий обиход электронных карточек, часто по убеждениям веры. Но убеждений веры приводить тут не обязательно, достаточно короткого замыкания. Известны случаи: положил на СВЧ-печь электронный пропуск, тот разрядился, и система не пускает человека в здание. «Ха-ха-ха», – сказало электричество. Золото где-то прятали, закапывали, но оно всё равно оставалось золотом. С бумагами – сложнее. Когда надо было спрятать бумаги, устраивали пожар – например, перед визитом ОБХСС: сгорают документы, и всё, концы в воду. А с электронными деньгами еще проще, не нужно таких расходов, достаточно вмешательства хакеров.

Вообще технический прогресс экономики принимает очень интересные формы, потрясающие совершенно. Во-первых, она становится неким коммерческим призраком, а во-вторых, постепенно переходит на служение страстям. Достаточно вспомнить игорные дома, игровые автоматы. А штрафы? На улицах установлены камеры для автомобилистов – это колоссальная система. Не так давно хакеры ее взломали. Сколько же государство потеряло штрафов! А если все люди станут честными – может разориться государство! Что будет делать таможня, милиция? Они же ничего не производят, не созидают.

Экономика, которая будет жить всегда, созидательная, связанная с производством продуктов, товаров повседневного потребления. Всё остальное возрастает, пухнет, тощает, рушится, перестраивается...

ЧЕМ СЛОЖНЕЕ,  ТЕМ БЕЗНАДЕЖНЕЕ

– Батюшка, а как вы относитесь к кампании, которую православные развернули против внедрения УЭК? Карта должна стать и паспортом, и медицинским полисом, и пенсионным удостоверением, и студенческим билетом...

– Это всё равно что носить с собой все документы и деньги. То есть если потеряешь, то всё сразу. А так хоть пенсионное удостоверение останется.

– Можно восстановить – собрана же вся информация...

– Всей информации всё равно нет.

– Но очень много...

– Очень много информации, да. А если она пропадет, если произойдет утечка информации?

– Наверное, ею можно будет воспользоваться...

– Совершенно верно. А этим и пользуются. Кредитные карточки – они ведь в основном не для обывателей, простите. Они – для бизнесменов, чтобы знать, у кого что можно купить, кому что продать – всё просто. Вообще, когда происходит инвентаризация, некоторые разумные люди наиболее ценные вещи не инвентаризируют.

И потом, я читал воспоминания одного американца, который выбирался из затопленных районов Нового Орлеана в 2005 году. У людей, эвакуированных из зданий, были кредитные карточки, но все они оказались в момент стихийного бедствия заблокированными. И только те, у кого остались наличные деньги, смогли ими воспользоваться.

– Батюшка, некоторые православные полагают, что принятие карт – это отречение от Христа.

– Никакого непосредственного отношения к отречению от Христа это не имеет. Хотя имеет опосредованное отношение: пытаются создать систему, которая, введя человека в полную зависимость, могла бы потом продиктовать свои условия. Но, как сказал старец Паисий Святогорец, в России это невозможно – не та страна. У нас иногда в деревнях номеров домов нет. По фамилии ищут человека. Какую про него можно информацию собрать? Что он сажал? Он собрал грибы, у дороги продает – по какой карточке ты будешь у него покупать?

– Можно разогнать тех, кто продает грибы. Перенести всю торговлю в супермаркеты, как сделали с ларьками в Москве...

– Да таких свежих грибов в супермаркете не будет.

– ...Хождение наличных денег ограничить или полностью запретить.

– Ну, тогда просто увеличится нарушение закона и воровство. Ведь рынок – категория нравственная, всё-таки регулирующая и цены, и качество. Экономика не упоминается в искушениях диавола. Там – материальные блага, слава и власть. Экономика – это один из инструментов при помощи материальных благ иметь власть и поклонение воздавать тому, кто эту власть имеет.

– Но те, кто выпускает электронные деньги, как раз не признают государственной власти. Компании расплачиваются внутри Сети – государство им не нужно, налоги никто не платит.

– Да, но кто-то из них главный. Как говорят сектанты – что там у вас архиереи, священники... Вот у нас все – братья. Но я – старший брат. Меня слушайте.

– Батюшка, многие православные испугались УЭК, полагая, что это средство, которое приближает нас к власти антихриста.

– И не зря испугались. Еще до пришествия антихриста от этого можно пострадать – как мы видим на конкретном примере Нового Орлеана.

– Но есть в Церкви и противоположная точка зрения – новейшие технологии, карточки никакого отношения к спасению души не имеют. «Мы и с чипами пойдем причащаться», – говорят эти люди.

– Непосредственного отношения к душе электроника действительно не имеет. Но почему тысячелетиями люди жили без них, а теперь так нельзя? Получается, что мы никто, а кто-то – всё. Не совсем это так, мы тоже кто-то. У кого будет какая-то возможность, тот может не принимать эти карточки. Да и в правительстве не все думают одинаково. Как я уже говорил по поводу глобализации: у Бога система чем сложнее, тем надежнее. У человека – наоборот: чем сложнее – тем безнадежнее.

– То есть надо противостоять этим технологиям?

– А как же. Они ненадежные, да и ненужные, понимаете? Люди должны иметь возможность сделать свободный выбор. В советские времена были гонения на верующих, но не всех же заставили скоромное есть. Кто-то постился. И всё равно пост одолел всё это. Одолеет всё сила Божия.

– Несколько лет в России выдают биометрические загранпаспорта. При этом фотографируют радужную оболочку глаз. Обещают снимать отпечатки пальцев.

– Существует медицинская диагностика по радужной оболочке глаз. Китайские, японские врачи занимаются диагностикой по пульсу. Но это не значит, что теперь нельзя замерять пульс.

Для чего это делают? Узнать характер очень сложно: иногда люди живут, живут, и в определенный момент оказывается, что они ничего не знают друг о друге. Снятия отпечатков пальцев, если ты не совершишь преступления, – тебе не страшны.

– Некоторые священники не благословляют брать биометрические паспорта...

– Я не знаю, что такое биометрический паспорт в подробностях. Не понимаю, какая здесь причина. Может, она и есть.

– Всё та же – такого рода технологии приближают времена печати антихриста.

– К несчастью, очень много вещей способствуют этому моменту. Для того чтобы заставить людей поклоняться мировому царю, надо как-то контролировать их внутренний мир, интересы. Но попытки узнать интересы – очень условные. Как говорил преподобный Серафим: «Один Бог знает сердце человеческое». Никаким системам оно не может быть открыто. Всё равно властвует один Бог, сам диавол признался, искушая Господа во время сорокадневного поста, что власть ему дана (см. Лк. 4:6). Дана – значит, Тот, Кто дал, может и отнять.

Сейчас все эти технологии непосредственного отношения к вероисповеданию, к Символу веры не имеют. О постах, Таинствах (венчаться – не венчаться, причащаться – не причащаться) ничего не говорится. Отрекаться заставляли при помощи оружия, страха, и это было во все времена. Иоанн Богослов сказал, что антихрист в мире уже, дух его: ...А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь есть уже в мире (1 Ин. 4:3). Внешние формы меняются, приобретают разные возможности: раньше можно было что-то узнать, записать, потом появилась возможность сфотографировать, отсканировать. В конце концов, всё сводится к попыткам выяснить, о чем человек думает. Но, как сказано, одному Богу сердце открыто: Приступит человек, и сердце глубоко (Пс. 63:7). Только Господь знает помышления сердец или тот, кому Господь открыл.

ВСТАВАЙТЕ,  ГРАФ,  ВАС ЖДУТ ОБЫЧНЫЕ ДЕЛА!

– Батюшка, тем не менее вокруг этого разворачиваются целые баталии.

– В основном это отвлечение сил и внимания. Сейчас вышла небольшим тиражом книга, репринтное издание: «Иисус Христос Сын Божий – Спаситель мира» (П. С. Лебединский. Санкт-Петербург, 1896). И автор отмечает: в Евангелии сказано о рождении Спасителя, затем о Его 12-летнем отрочестве, когда Он остался в Иерусалиме. А потом сразу о Его проповеди. То есть из 33 с лишним лет всего три с половиной года описаны – те, когда Сын Божий проповедовал. До этого Господь был плотником, помогал Иосифу, Сам трудился: время прошло в простых, обыденных трудах, в неизвестности. Поэтому и окружающие говорили: «Да кто Он такой! Плотник. Сын плотника». А плотниками, земледельцами были в основном греки, даже не евреи – те государственными делами занимались.

У нас все сейчас стремятся чего-то достигнуть, что-то великое совершить. Но таких людей даже материалисты называли «социалистами-утопистами». «Вставайте, граф, вас ждут великие дела!» – говорят, так слуга будил социалиста-утописта Сен-Симона.

Даже Сын Божий всего-навсего 1/11 часть своей жизни провел в великих делах. А нам несоизмеримо далеко до этой высоты. Но мы не живем обычными делами, а стремимся совершать особое и великое. Это, конечно, мания величия. Почему простые люди, занимаясь обыденным трудом, достигали высоты духовной? Преподобный Сергий, преподобный Серафим трудились – плотничали, сажали грядки. А кто это у нас будет сажать грядки? Что вы? Есть же в супермаркете всё...

Господь, трудясь, освятил обычный бытовой труд, обыденную жизнь – смысл этого глубочайший. Именно от этой обыденной конкретной жизни отвлекаются силы и внимание.

Беседовали Ольга Каменева, Дмитрий Симонов