*Окончание. Начало см. «Странник» №№1, 3, 5, 2006 г.

Сам Петр Иванович работал теперь плотником. Но некоторое время спустя ему предложили стать бригадиром плотников. Сначала он не согласился, но потом все же предложение принял. Однако, когда поближе ознакомился с работой бригады, не раз возникало желание бросить все к чертовой матери. Пока он был просто плотником, то на все безобразия как-то не реагировал, но теперь видел, что мастера не хотели ни на что обращать внимания. Пили все. А Петр Иванович, который вообще не пил, был для них кем-то посторонним. Но надо было работать. Он поставил условие, что отъявленных пьяниц надо уволить, и так были уволены двое алкашей. Бригада притихла, но по пьянке другие рабочие стали угрожать ему. Но он не отступал. Он мотался по объекту, готовил для плотников работу на следующий день, старался оградить их от бессмысленного дерганья мастеров, вел строгий учет выполненных работ.

В результате, когда были закрыты наряды, оказалось, что зарплата плотников в два раза превышает зарплату каменщиков. Такого не было со дня организации СМП. Обычно плотники почти всегда были как бы на подхвате, а тут вдруг обошли всех. Но зарплату плотникам срезали до уровня каменщиков. Бригада затаилась: все ждали, что предпримет их летчик. А летчик в конторе поднял всех на ноги, дошел до главного инженера. Но тот заявил, что в их нарядах одни приписки.

– Хорошо, Петр Васильевич, создайте комиссию, обсчитайте объем работ, и если окажутся приписки, я порву эти наряды, – пообещал Петр Иванович.

Видя, что от главного инженера правды не добьешься, он пошел к начальнику СМП Березовскому.

– Иосиф Кириллович, если вы мне не поможете восстановить справедливость, то бригада перестанет работать. Если же наряды закроете согласно выполненной работе, то это будет отличным стимулом. Глядя на нас, и другие станут работать, а не пьянствовать.

– Хорошо, Петр Иванович, пусть будет по-вашему, – согласился начальник.

Так была одержана первая победа, поднявшая авторитет бригадира в глазах бригады. Зато увеличилось число врагов в других бригадах. Возможно, что однажды совсем не случайно в нескольких сантиметрах от него пролетела бадья с раствором, «сорвавшаяся» с крана.

Теперь конфликты стали возникать с каменщиками почти ежедневно. Петр Иванович уже не хотел их брак переделывать бесплатно, а шел к прорабу и требовал устранить недоделки согласно проекту. Прораб тоже, наверное, сожалел, что назначил «этого летчика» бригадиром. Поэтому вместе с главным инженером они решили отправить его в отпуск без содержания, а бригады соединить в одну, «комплексную». Но на это не дал согласия сам Березовский.

Петр Иванович валился с ног от усталости, но, как говорится, «процесс пошел». В бригаде почти перестали пить во время работы, в бытовке, где обитали плотники, царили чистота и порядок. Все увидели, что бригадиру Маклакову не надо мешать. К тому же его поддерживал сам начальник СМП, а его и прорабы, и мастера побаивались. Бригаду больше не дергали без причин.

Петр Иванович не оставлял своих попыток получить квартиру. Он всюду ходил, писал, требовал, доказывал свои права, опираясь на законы и постановления. Но чиновникам эти законы были как бы не писаны. Они тупо смотрели на беспокойного посетителя, и в глазах у них читался тоскливый вопрос: «И откуда ты взялся на нашу голову?»

Он понял, что это равнодушные люди, которых волнует только собственное благополучие, которого они могут лишиться. А не лучше ли тихо сидеть в своих креслах и пережидать смутное время?

Так Петр Иванович в очередной раз убедился, что надеяться надо только на свои силы и средства. Единственная надежда иметь свою квартиру – это купить ее. Правда, заработать на эту квартиру, не воруя, было невозможно, а воровать он не умел. Тех денег, что они выручили от продажи недвижимости в Таджикистане, было очень мало, но если их положить в банк на проценты, да понемногу откладывать из их с Зиной пенсий, то года через два-три можно было питать надежду купить крышу над головой.

Правда, и эта надежда была построена почти на песке. Сначала проценты в банке составляли 95%, потом их снизили до 75%, а к концу 1996 года и вовсе до 55%. Но все же, если родное правительство в очередной раз не ограбит их, то, увеличив срок накопления, можно будет на что-нибудь надеяться. Был еще один вариант: получить квартиру в СМП, заплатив за нее 30% стоимости, но Березовского сняли с работы, а ставший начальником бывший главный инженер, большой поклонник «зеленого змия», эти надежды сводил к минимуму.

С его приходом СМП утеряла последние нужные связи, оставшиеся от Березовского. Теперь зарплату, не выдававшуюся более чем за полгода, отоваривали то мукой, то консервами, изредка подбрасывая по 100–200 тысяч в месяц. Рабочие были озлоблены, устраивали забастовки, требуя деньги.

Петр Иванович считал эти просьбы унизительными и скоропалительные забастовки не поддерживал. Его бригада продолжала работать. В наиболее напряженные моменты новый начальник приезжал на стройку, обозленные рабочие, особенно женщины, устраивали шум и гвалт, тот слабо отбивался от них. А они, чтобы хоть на ком-то сорвать зло, кричали: «Почему летчик, получая такую большую пенсию, еще и работает?» Но что мог ответить им Гулин? Что пенсию Маклаков получает не от СМП? Что его возраст не пенсионный – всего 54 года? Что работает и работает неплохо? Что можно было ответить голодным людям? Надоели такие разговоры и Петру Ивановичу, и он сказал Гулину:

– Петр Васильевич, у меня к вам есть две просьбы. Первая – после окончания работ на этом доме прошу не переводить моих плотников в подсобники к каменщикам, а добавить 2–3 каменщика, и мы спокойно будем выполнять все работы, что и бригада каменщиков. Моя бригада почти не пьющая, мы возьмем половину строящегося дома и будем работать, и тогда посмотрим, чья бригада станет лучшей. И вторая просьба: Петр Васильевич, давайте сделаем трудящимся СМП приятное – уволим меня с работы, но не будем поднимать вопрос выселения меня из общежития.

– Нет, этот вопрос отпадает. Вы мне тут нужны, – ответил Гулин.

– Ну, а если отпадает, то у меня еще одна просьба: я должен получить в строящемся доме двухкомнатную квартиру. Хотя согласно закону она мне положена бесплатно, я согласен внести за нее те проценты, что и другие наши рабочие.

– Хорошо. Когда будем распределять квартиры, учтем вашу просьбу.

Однажды Березовские предложили Маклакову взять во временное бесплатное пользование дачу, купленную неподалеку в селе. На эту дачу у хозяев не хватало ни времени, ни рук. Ей было уже около 30 лет, деревья и кустарники росли, наверное, уже в третьем поколении. Домик, 10 соток земли с большим количеством кустов малины, смородины, клубники, плодовых деревьев. Так что теперь можно было обеспечить себя вареньем, соками, фруктами и овощами не на одну зиму.

Осенью 1996 года Березовские продали Петру Ивановичу и Зинаиде Никитичне эту дачу за 4 млн. рублей. Дача располагалась прямо на берегу водоема и в силу этого состояла из нескольких участков, террасами спускающихся к воде. Такое расположение было не очень удобно, но одновременно имело и свои плюсы, потому что на другом берегу Петр Иванович вместе с женой начали строить гараж.

Гараж им был просто необходим. Машина, с таким трудом вывезенная из Таджикистана, стояла перед общежитием, что было довольно рискованно в наше неспокойное и небескорыстное время. К счастью, посягательства на ее целост-
ность ограничились пока только тем, что неизвестный «страждущий» слил из бака весь бензин. Но могло быть и хуже. Так что гараж был очень нужен.

Его строительство заняло довольно много времени, потому что Петр Иванович старался тратить на него как можно меньше денег. Деньги по копеечке, по рублику откладывались на будущую покупку квартиры. В основном, все стройматериалы были куплены у разных водителей за бутылки самогона, либо привозились с разборки старых построек за ту же бутылку. Правда, наиболее крупную сумму пришлось заплатить за плиты перекрытия – 1 млн. 400 тысяч рублей. Ну а руки, строившие этот гараж, были свои, «бесплатные». Особенно трудно пришлось Петру Ивановичу с Зинаидой Никитичной, когда они вручную копали погреб и смотровую яму. Грунт был страшно тяжелый, глинистый, перекидывать его приходилось из гаража в 2–3 приема.

К несчастью, плодами своих трудов им не пришлось воспользоваться. Более того, они понесли немалые убытки. Дело оказалось в том, что соседи по гаражу сзади тоже выкопали погреб, но стройку свою бросили, погреб остался открытым, его забило снегом. В результате этого тонкая перегородка между погребами промерзла и все продукты, которые Маклаковы разместили в своем подвале, погибли: картошка, капуста, яблоки. Чтобы хоть что-то спасти, Зинаиде пришлось большую часть замороженной картошки переработать вручную на крахмал.

Ну, как бы то ни было, а рабочий «ишачок», «жигуленок», на долю которого легла немалая толика гаражных работ, получил свой «загон».

Все моральные и физические нагрузки не могли пройти бесследно. У Зинаиды Никитичны обострились приступы гипертонии, а у Петра Ивановича разболелась спина. Он лег на обследование в госпиталь для участников войн. При обследовании обнаружилась паховая грыжа и камни в почках. «Да, – думал Петр Иванович, – согласно учению Дарвина, труд сделал из обезьяны человека, согласно лозунгам и учению наших правителей, труд облагораживает человека, а на практике получается по поговорке: «Труд сделал человека хилым и горбатым». На деле же даже за самый тяжкий труд мы сегодня получаем такие гроши, что их не хватает на самое необходимое. И получается, что труд и погубит человека».

Но что делать, если мы живем в стране, где нет ничего святого, где все построено на стяжательстве, зависти и самодурстве, где не только живых, но и мертвых не оставляют в покое. Люди пытаются найти какой-то более или менее спасительный выход из создавшегося безумного положения. Но «трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если этой кошки там нет», – говорят мудрые китайцы.

Но что ни говори, а жизнь продолжается. Тем временем Петр Иванович не оставлял в покое миграционную службу. В результате на одном из общих собраний вынужденных переселенцев его назначили представителем миграционной службы Республики Мордовия по Рузаевскому району.

Это давало Петру Ивановичу право и возможность на равных разговаривать как со служащими самой миграционной службы, так и с администрацией города Рузаевки.

К тому времени в миграционной службе Мордовии сложилась довольно странная ситуация: вынужденные переселенцы получали статус на 5 лет. Жилье временного проживания далеко не все получали сразу, некоторые ждали его по несколько лет, а получив квартиру или комнату, через 5 лет после получения статуса должны были снова обращаться с просьбой продлить этот статус. И не важно было, сколько времени вынужденный переселенец живет в полученном жилье – 5 лет или 5 дней. Статус же могли продлить или отказать в продлении. Вот и должен был бедный человек ходить, унижаться и просить. Местные же власти, вопреки закону о вынужденных переселенцах, и не собирались обеспечивать своих новых граждан муниципальным жильем.

Правда, Петр Иванович стоял еще в одной очереди на квартиру как офицер запаса. Но председателем совета офицеров запаса числился один подполковник, который не мог, да и не хотел требовать от мэра Рузаевки передать деньги, выделяемые Министерством обороны на приобретение жилья нуждающимся отставникам с тем, чтобы они сами приобрели себе квартиры на рынке вторичного жилья по значительно более низким ценам. Именно этот путь решения жилищной проблемы предложил майор запаса Петр Иванович Маклаков. Но его доводы не были приняты. На этой почве возникали конфликты, потому что Петр Иванович понимал, что, находясь в очереди под номером 45, он о квартире не может и мечтать в ближайшее десятилетие, а может быть, и дольше.

Позже оказалось, что он вообще не может претендовать ни на какую квартиру по целому ряду причин. Дело в том, что в документах отсутствовала льготная справка, выдаваемая офицерам при увольнении в запас, которую Петр Иванович использовал в Таджикистане, когда еще существовал СССР. Эту справку ему не вернули, хотя в Таджикистане он предлагал в обмен на справку оставить военкомату свою квартиру. Так наш герой был исключен из офицерской очереди.

Была у Петра Ивановича еще одна очередь в горисполкоме по списку участников ВОВ, имелась у него и такая льгота. Но там он стоял под номером 173, и получить квартиру в этой жизни он никак не мог, потому что эта очередь продвигалась в год едва ли на одного человека.

Ну а пока, благодаря участию в его судьбе начальника СМП-12 Березовского, он из подвала с комарами и сточными водами переселился в общежитие. Теперь можно было хоть немного передохнуть, но смириться с тем, что ему придется всю жизнь просуществовать в общежитии, Петр Иванович не мог и не хотел. Урезая себя во всем, питаясь с женой почти одной картошкой, он кропотливо собирал деньги на свой угол. Как он подсчитал впоследствии, они с Зинаидой Никитичной в тот трудный год съели 70 ведер картошки.

В этот период в стране развелось огромное количество банков, которые сулили своим вкладчикам до 120% прибыли. Он понимал, что это чистейшей воды блеф и не стал рисковать. Деньги он вложил в Сбербанк России, надеясь, что государственный банк менее безнадежен.

К этому времени миграционная служба получила один подъезд в строящемся доме и начала распределять квартиры вынужденным переселенцам. Как представитель миграционной службы Рузаевского района, Петр Иванович получил предложение занять две комнаты в четырехкомнатной квартире. Две другие комнаты отдавались двум другим семьям. Он отказался и сказал:

– Если бы вы предложили мне это тогда, когда я жил на вокзале или в подвале, я бы принял такой вариант с благодарностью. Теперь же я живу в довольно благоустроенном общежитии и считаю, что есть еще много людей, которые нуждаются больше, чем я. Прошу перенести мою очередь до сдачи следующего подъезда.

Деньги же на квартиру он продолжал понемногу собирать и надеялся, что если процентные ставки в госбанке оста-
нутся прежними или хотя бы не упадут очень сильно, то к июлю 1997 года уже можно будет думать о покупке двухкомнатной квартиры на рынке вторичного жилья.

В мае 1997 года Петр Иванович получил наконец двухкомнатную квартиру на втором этаже в доме, прозванном в народе за его длину «Китайской стеной». К этому времени между миграционной службой и мэром произошла размолвка.  В результате чего дело дошло до суда, а миграционная служба вместо 32 квартир получила только 16.

Тяжба все продолжалась. Квартиры были распределены и заселены. Но в подъезде не было ни воды, ни газа. Город не хотел брать подъезд на свой баланс. Пришлось нашему герою подключиться к этому вопросу. Решил он его старым, как мир, способом. Собрал понемногу денег с жильцов, часть из них потратил на выпивку и закуску для слесарей ЖЭУ, а оставшуюся часть выдал им в качестве платы за работу. Так появилась холодная и горячая вода.

С газом дело обстояло гораздо сложнее. Хождение по инстанциям по вопросу пуска газа заняло более полутора месяцев. И когда газ был подключен, то все посчитали, что так это и должно было быть. Никто из жильцов даже спасибо ему не сказал. И еще раз Петр Иванович убедился, насколько неблагодарны люди, насколько с каждым днем ухудшаются между ними отношения.

Итак, семья Маклаковых жила теперь в новой двухкомнатной квартире, «доводить до ума» которую им пришлось самим и довольно долго. На работе дела шли относительно нормально. Бригада плотников признала его авторитет и подчинялась без особых усилий. Ребята уже не пили в рабочее время, а тех, кто не мог или не хотел справиться с этой слабостью, он увольнял через отдел кадров. Появилось некое подобие коллектива. Но бригадир видел, что плотницкие работы скоро закончатся и его ребят раскидают по всей стройке как подсобных рабочих. И опять начнутся те же пьянки, на искоренение которых он потратил столько труда и нервов.

Нужно было что-то придумать. Пришла мысль организовать при СМП-12 цех по производству железобетонных конструкций, которые закупались на стороне и стоили приличных денег. Целый месяц Петр Иванович сидел и вычерчивал проект цеха, в котором изготовлялись бы бетонные кольца, перемычки, бордюры, блочный кирпич. Место и оборудование на стройдворе были, и вложения каких-либо значительных средств не требовалось.

Вычертив все на бумаге, он попросил Зинаиду Никитичну выполнить все это наглядно в общем виде и в перспективе. Получилось очень убедительно и красиво. Осуществление этого проекта сулило солидную прибыль организации и давало возможность обеспечить работой его бригаду.

Иосиф Кириллович Березовский, тогда еще будучи начальником, увидев представленный проект, сразу признал его несомненную рентабельность и сказал:

– Петр Иванович, я полностью с вами согласен и поддержу ваше начинание как материально, так и морально. Заканчивайте дом и начинайте эту работу!

Петр Иванович был доволен: он мог начать новое интересное дело и сохранить в целости свою бригаду. Однако события, случившиеся вскоре, сломали все его планы. Произо-
шло непредвиденное: Березовский был снят с работы, хотя и оформлено было все «по собственному желанию», в связи с уходом на пенсию. Дело обстояло следующим образом.

Как известно, в связи с перестроечной чехардой на всех предприятиях в это время зарплата рабочим задерживалась по несколько месяцев. Березовский же выплачивал зарплату с задержкой максимум на месяц. Но и это вызывало недовольство рабочих. Ко времени произошедших событий Березовский подготовил деньги для выдачи очередной зарплаты рабочим в 98 миллионов рублей, а сам уехал в Саранск. В это время в СМП приехал начальник Управления из Ульяновска, в чьем непосредственном подчинении находился СМП, и забрал эти деньги.

Вернувшись, Березовский узнал о случившемся, сел в машину, поехал в Управление и вызволил эти деньги, выдал рабочим зарплату, а сам был уволен «на пенсию». Ни то, что Березовский является основным держателем акций СМП, ни то, что он держал на плаву СМП благодаря своим связям и деловым качествам, не остановило ульяновских чиновников. Уж слишком он был самостоятельным и независимым, неудобным для них, этот Березовский.

Как это часто бывает в нашем «перевернутом» обществе, рабочие не оценили поступка своего начальника, а многие даже радовались его увольнению. Петр Иванович говорил им, что они еще сильно пожалеют об уходе Березовского. И его предсказания не замедлили подтвердиться.

Рабочие стали получать не зарплату, а крохи от нее, которые часто заменяли продуктами либо товарами по ценам гораздо выше рыночных и с задержкой не на месяц, а на полгода либо на год: у многих заработанные деньги и вовсе пропали. То, что удавалось вырвать у нового начальника, стоило многим, особенно женщинам, больших слез и унижений. Мужики решали эти проблемы проще: брали деньги, что по копейкам выдавали, либо продукты, которые тут же продавали, и пили, пили до потери человеческого облика. Вот тогда-то они и вспомнили Березовского. С тем можно было и поговорить по-человечески, и попросить помощи, а от нового начальства, кроме пьяного мата, редко можно было что услышать. Более или менее самостоятельные рабочие уволились, осталась одна пьянь, с которой можно было делать что угодно, и они терпели, боясь увольнения.

Плотницкие работы на доме закончились, и Петр Иванович с предложением о ЖБИ-цехе пошел к новому начальнику, но тот его даже слушать не стал. Тогда он предложил отпустить его бригаду на заработки в близлежащие села, колхозы с тем, чтобы плотники могли зарабатывать деньги, но брать их продуктами питания для всех рабочих СМП – мясом, маслом, сметаной и прочим по более низким, чем на рынке, ценам.

– Тебе что, на хлеб с маслом пенсии не хватает? И что это тебя беспокоят эти рабочие? Не лезь не в свое дело, принимай в свою бригаду каменщиков дополнительно и идите на дом работать вахтовым методом.

Такой ответ начальника удивил Петра Ивановича, и он понял, что руководителю действительно наплевать и на рабочих, и на производство. Тем не менее, стал он бригадиром комплексной бригады. Правда, его бригада была почти в два раза меньше других, потому что алкаши из другой бригады не захотели перейти к нему. Уже через месяц его бригада стала давать объемы работ в два раза больше, чем другая, а соответственно и зарплата была тоже в два раза больше. Это породило ненависть и зависть рабочих из другой бригады.

Приближался Новый 1998 год. 30 декабря вся маклаковская бригада работала до 16 часов, а потом, дружно собрав все, что кто-то принес на обед и, прикупив спиртного, довольно весело отпраздновала Новый Год. Петр Иванович не пил, но следил, чтобы на этом празднике было все, «как у людей», даже тосты произносились.

Наступил 1998 год. Сразу после праздника Петра Ивановича вызвали и предложили уйти в отпуск без содержания на неопределенное время. Вначале Петр Иванович не понял «юмора» и стал приводить доводы и свои возражения, объясняя, что его бригада стала почти непьющей и дает объемы работы. Но начальник настаивал на своем. Причину своего вынужденного отпуска Петр Иванович понял чуть позже. Сразу после его ухода всем рабочим стали начислять не более 200 рублей в месяц. Маклакова отправили в отпуск, потому что знали, что тот никогда не согласится на такое безобразие...

Однако вернемся к июлю 1997 года. В этом месяце закончился годовой срок вклада собранных на покупку квартиры денег в Сбербанке. Вместе с процентами эта сумма составляла уже около 80 миллионов, что давало реальные шансы на приобретение своего угла (двухкомнатной квартиры). Но поскольку квартира, к счастью, уже была, и бесплатная, то возникал вопрос, как с пользой для семьи распорядиться этой довольно приличной суммой, чтобы не оказаться в дураках и не быть в очередной раз ограбленным родным государством.

Петр Иванович давно хотел приобрести новую автомашину. Старенький заслуженный «жигуленок» хоть и был еще на ходу и достаточно крепким, но это уже было не то. Теперь встал вопрос, какую же машину они с Никитичной будут покупать. Это обсуждение заняло не один день. Начали с «Таврии», потом обсудили «Ниву», потом «Жигули» последних моделей. Петр Иванович с жаром и большим знанием дела рассказывал Зине о каждой из этих машин, расписывал их достоинства и недостатки. Та слушала, вставляла свои замечания, но видно было, что ни одна из них ей не нравится.

– Знаешь, Петя, что-то мне все твои вот эти «Жигули» кажутся на одно лицо. Да у нас уже есть «Жигули», – сказала она.

– Ну тогда давай купим «Волгу». Это хорошая, красивая машина.

– «Волга», конечно, машина хорошая, но она «аристократка», ей все асфальт да ровную дорогу подавай. А нам с тобой надо такую машину, на которой мы могли бы и за город выехать, на рыбалку, например, и дня 2–3 на природе побыть.

Некоторое время спустя они вместе поехали в Саранск в военкомат. По дороге им несколько раз встречались быстрые, изящные «Газели». Сразу стало очевидно, что эти машины Зинаиде Никитичне просто понравились. А когда они подъехали к республиканскому военкомату, то там, возле здания стояли, как по заказу, сразу несколько моделей этой марки.

– Ну, Никитична, смотри, вот эти «Газели», что так понравились тебе по дороге. Посмотри, где сидят в машинах водители, и поговори с ними.

Жена, как деловая покупательница, стала придирчиво рассматривать машины и расспрашивать их водителей. Минут через 20 она вернулась и сказала, ей больше всего понравилась семиместная «Газель», что это именно та машина, которая и нужна, и что другой никакой не надо.

Так они и решили, с тем и вернулись домой. На следующий день Петр Иванович пошел в центральную сберкассу и заказал 50 миллионов. Сумма была приличная, и ему сказали, что он может получить ее через 3 дня.

В указанное время он получил эти 50 миллионов, а на оставшиеся деньги, словно по какому-то предчувствию, купил 5000 долларов по цене где-то 6 рублей за доллар. Почему-то он не принял в особое внимание, что рублевый вклад имел еще 32% годовых, а валютный всего 5%. Забегая вперед, следует сказать, что когда в августе 1998 года все рублевые вклады почти пропали, его долларовый вклад увеличился на 250 долларов. Так что интуиция нашего героя не подвела и на этот раз.

Но вернемся к нашей истории. Получив 50 миллионов рублей и положив их в обычную хозяйственную сумку, Петр Иванович вернулся домой.

– Ну, жена, держи сумку и почувствуй себя миллионершей! Держала ли ты в руках такие деньги? – улыбаясь, протянул он деньги Зине.

– Да, миллионы.… А сколько трудов, нервов и здоровья стоят эти миллионы? – задумчиво ответила она, вынимая из сумки завернутую в бумагу, с виду неприметную пачку.

– Ну что ж, это дорого нам стоило, но зато мы с тобой постепенно вылезаем из дерьма, в котором жили эти годы. Давай соберем кое-что в поездку. Завтра я еду за «Газелью» в Нижний Новгород!

В Нижний Новгород Петр Иванович приехал где-то часов в 10 и почти сразу нашел офис одной из фирм по продаже автомобилей. На фирме была семиместная «Газель», но красного цвета, ему не понравилась. Он попросил сотрудницу фирмы узнать в других фирмах, есть ли у тех такие машины белого цвета. Девушка позвонила по телефону, дала Петру Ивановичу адрес другой фирмы. Через час он был в другом офисе. Белый автомобиль у них имелся, и Петр Иванович уже направился в кассу оплатить покупку, когда на территорию въехала машина цвета «пицунда».

– Я беру машину этого цвета! – указал он на только что прибывшую красавицу.

– Хорошо, только вам придется подождать часа два, чтобы она прошла предпродажную подготовку, – сказал представитель фирмы.

– Ничего, я подожду!

Когда машина была оформлена, было уже 16 часов. Знакомиться с инструкцией было некогда, поэтому, проконсультировавшись с электриком, как работать со светом, Петр Иванович выехал домой. Перед выездом его предупредили о рэкетирах, и он ехал несколько настороже, но остановили его в 24 часа только сотрудники саранского ГАИ и проверили документы.

 Около часа ночи он был уже дома. Зинаида Никитична ждала его. Он позвонил в дверь, и когда она открыла, сказал:

– Ну, Никитична, иди, принимай свое хозяйство! Я очень устал.

Та выбежала на улицу и увидела у подъезда действительно красавицу «Газель». Машина ей очень понравилась. Да иного и трудно было ожидать. Уж очень хороша была эта машина. Наскоро покормив хозяина и уложив его спать, Зина взяла одеяло, подушку и пошла спать (охранять) в машину. Там было очень удобно: ходить можно было во весь рост, а четыре сиденья были как хороший диван.

Через день машина была зарегистрирована в ГАИ, получены госномер и техпаспорт. Сосед с верхнего этажа разрешил поставить «Газель» к себе на склад, потому что ни в один стандартный гараж машина не входила по высоте – 2 м 37 см.

Времени строить новый гараж для «Газели» не было, да и материалов тоже. К тому же, Петр Иванович уже работал у одного частника, который занимался холодным копчением рыбы. Он ремонтировал помещение, устанавливал оборудование, обзавелся литературой и теоретически освоил это производство. Когда оборудование было установлено, его шеф, молодой человек лет 30–35, стал пробивать получение лицензии. А Петр Иванович стал пробовать коптить небольшие партии рыбы. Чтобы получить лицензию, надо было иметь разрешение санэпидстанции. По вопросу помещения, оборудования и прочего у них нареканий не было. Камнем преткновения стало качество воды, в которой надо мыть рыбу. Эти претензии работников СЭС прямо-таки взбесили Петра Ивановича, потому что вода из кранов шла из общей городской системы водоснабжения.

Леша Кутуров – шеф Петра Ивановича, просил его не сердить этих чиновников, чтобы не было хуже. Он считал, что надо искать обходной путь. Несмотря на это, Петр Иванович пошел к начальнику и прямо спросил, почему это всему городскому населению эту воду пить можно, а рыбу промывать нельзя? Короче, разрешение было тут же подписано.

Теперь все документы были собраны, и оставалось только выкупить лицензию. Но Петр Иванович остановил шефа:

– Леша, давай-ка сначала закоптим несколько партий рыбы без лицензии, посмотрим, будет ли она конкуренто-способна, а потом уж будем говорить о лицензии.

Первые партии этой холодного копчения рыбы были красивыми на вид и с отменным вкусом, но она была очень мягкой. Петр Иванович перепробовал самые разные способы, но рыба оставалась мягкой. Тогда Леша привез трех технологов по копчению рыбы из Саранска.

Целые сутки возились технологи с рыбой, но так ничего у них и не вышло. Не могли они определить, почему же рыба становится мягкой.

– Шеф, – сказал Петр Иванович Леше, – поезди ты по точкам, где готовят рыбу, посмотри, расспроси обо всем. А пока я эти эксперименты прекращаю, рыбу больше есть не хочу, да и все банки рыбным паштетом дома заполнены.

Через неделю Леша приехал к Петру Ивановичу домой и сказал:

– Ничего я не узнал. Никто из этих ребят не хочет со мной делиться своими секретами, так что не знаю, что и делать.

– Ладно, Леша, завтра ты повозишь меня по основным точкам копчения этой рыбы в Саранске и Пензе. Я сам попробую с ними поговорить.

На другой день они выехали в Пензу. Петр Иванович встретился с начальником цеха. Они долго беседовали на разные житейские темы, а потом Петр Иванович откровенно поведал ему о цели своего визита.

– Ну что ж, – рассмеялся начальник цеха, – коль скоро ваша Рузаевка с ее 50-тысячным населением не представляет для нас опасности как конкурент, а другие конкуренты не выпустят вас с вашей продукцией за ее пределы, я раскрою свои карты. Но вначале расскажите о своей технологии. Посмотрим, в чем тут причина.

Петр Иванович подробно изложил весь процесс, но как только хотел сказать, что рыба получается жидкая, тот сразу же прервал его:

– Всё вы делали правильно, но рыба, которую вы закупаете, выловлена летом. Для копчения же необходима рыба зимнего улова. Именно такую рыбу мы закупаем через прямые поставки в большом количестве и храним ее в холодильниках. Именно ее и коптим. А вы же с одной печью и 50–100 килограммами рыбы на прямые поставки выйти не сможете. Так что для вас лучше это производство свернуть и не мучиться.

Так и закончился этот длительный, но неудачный «рыбный» процесс.

Как уже было сказано, все труды и тяжкая работа не прошли даром. У Петра Ивановича образовалась двусторонняя грыжа. Нужна была операция. В больнице мест не было, и только через два дня он пришел в эту больницу, а на следующий день операцию сделали. Поместили его в узкую палату, где не было абсолютно никакой возможности нормально «отдышаться» от операции, потому что там постоянно толпилось 6-8 посетителей, которые не оставляли ни малейшей возможности спокойно лежать. Поэтому на другой день Петр Иванович потребовал выписки, и хотя врач убеждал, что после такой операции лежать надо как минимум 7-8 дней, наш больной через час был дома, оставив в больнице расписку.

Зинаида Никитична сама делала ему перевязку, и заживление шло быстро.

Тем временем сосед по дому, в гараже которого стояла «Газель», потребовал, чтобы Петр Иванович забирал свою машину. Пришлось попросить директора типографии и поставить машину в их гараже, потому что ни один частный гараж из-за высоты «Газели» не подходил для стоянки. Там она благополучно простояла до 1 мая. Но 2 мая приехала милиция и сообщила, что машину Петра Ивановича в гараже типографии ночью на 2 мая «разули».

Когда Петр Иванович пришел в типографию, то увидел, что все 4 задних колеса с дисками украдены и машина задним мостом лежит на земле. Воры попытались снять коробку передач, но сначала сняли колеса и поставили машину на кирпичи. Кирпичи под тяжестью осели и чуть воров не придавили. Они испугались и убежали, хотя коробка держалась на одном болте. Пришлось забирать машину, она целый месяц стояла возле дома, и в ней пришлось ночевать, пока не построили они с Зинаидой Никитичной гараж для «Газели». Строительство было достаточно быстрым, но многотрудным. Гараж получился большим, просторным, удобным.

Наступила зима. Маленькая семья из двух человек и зимой не могла праздно проводить время и отдыхать. За эту зиму Петр Иванович с Зинаидой Никитичной вдвоем собрали и построили из бревен, завезенных еще осенью, отличную баню на даче. Петр Иванович сварил железную печку, обложил ее обломками изоляторов, привезенными с электроподстанции, потом позвонил в Инсар и купил там 3 кубометра половой рейки, которой они обшили всю внутренность бани, а оставшимися рейками обшили и дачный домик изнутри. Получилось красиво и уютно. Теперь еженедельно устраивался банный день, что добавляло маленькие радости в их нелегкую жизнь, которая не забывала преподносить им и определенные неприятности.

В эту зиму случилось еще одно несчастье: воры пробили стенку гаража и теперь «разули» уже «Жигули». Сняли два колеса, взяли домкрат, крышку тромблера, три камеры и кое-что по мелочи. Это было не так уж и много, но для Петра Ивановича было существенным уроном. Милиция, конечно, зафиксировала и эту кражу, но так же, как и в случае с «Газелью», все осталось только на бумаге.

И тогда решили они с Зинаидой Никитичной купить ружье и завести собаку. Жили они в квартире, полученной от миграционной службы, на втором этаже, окна выходили на крышу зубопротезной поликлиники. По этой «танцплощадке», шириной метров шесть и длиной метров пятьдесят, бродили дети, соседи, просто пьяные, которым ничего не стоило просто перешагнуть через подоконник и попасть в квартиру. Вот из соображений хоть какой-то безопасности решили оградить себя таким способом от непрошеных гостей.

Через месяц они приобрели ружье и щенка ротвейлера, Ладу. А потом наступила весна, и все закружилось в вихре весенних, а потом и летних дачных забот. Надо было вскопать землю, посеять на ней все необходимое, бороться с сорняками, а потом собирать урожай, заготавливать соки, сиропы, варенье, травить колорадского жука на картошке – одним словом, работы опять было непочатый край. Но зато к зиме дом был «полной чашей».

За лето они несколько раз ездили на рыбалку, даже с ночевкой. На «Газели» это было удобно, да и сторож был хороший – уже подросшая собака, красавица Лада. В доме все очень любили эту шуструю, ласковую «девочку», которую мальчишки называли «наша рузаевская красавица».

И снова наступила зима. Петр Иванович не мог сидеть без дела и вынашивал новые планы. Теперь он задумал построить крольчатник, который, если наступят нелегкие времена, помог бы им развести кроликов и, как в Таджикистане когда-то, решить проблемы с мясом.

Слушая планы мужа, Зинаида Никитична говорила:

– Ты, дорогой, наверное, где-нибудь так и помрешь под кирпичами. Ну ладно, крольчатник мы построим, а что дальше, что после крольчатника будем строить?

– Всё, Никитична, стройку на этом прекращаем. Будем заниматься чем-либо другим. Ты же сама знаешь, что сидеть без дела мы просто не можем.

За зиму он подготовил к предстоящему строительству нужные материалы, «выбил» место под гараж-крольчатник.

А жизнь шла своим чередом. Средства массовой информации радостно убеждали «дорогих россиян», что жизнь улучшается, наступает стабильность. Однако на практике было совсем противоположное. Люди говорили только о деньгах, о подорожавших вдвое продуктах и товарах. В воздухе явно витал дух паники и беспокойства, который еще более усиливали происходящие в стране события: грязные выборы президента, война в Чечне, поголовное воровство и коррупция на всех уровнях власти. Страна катастрофически катилась в пропасть полного обнищания. Вновь замаячила угроза того, что власть еще раз попытается ограбить и без того нищих своих сограждан. Петр Иванович всегда интуитивно чувствовал такие катаклизмы и как-то ухитрялся с наименьшими для себя потерями выйти из создавшегося положения. Так было с покупкой долларов раньше, так было и сейчас. Он очень боялся, что, как и у всех, кто имел мизерные валютные накопления, у него могут отобрать то, что с таким трудом, с такими лишениями удалось отложить «на черный день». Тем более, что в сбербанке и обменных пунктах запестрели таблички: «Валюты нет».

И решил он, что лучше всего будет, если они истратят свои доллары на приобретение нового жилья. В квартире, где они жили, полезной площади было всего 26 квадратных метров и создавалось ощущение, что живут они в каком-то шкафу, протискиваясь бочком между столом и диваном.

Вначале хотели купить небольшой коттедж неподалеку от санатория «Мокша». Один знакомый Петра Ивановича настойчиво его уговаривал. Но когда они с Зинаидой Никитичной приехали в эту деревню Андреевку и увидели, как рядом с роскошными особняками ютятся убогие хибары, одна из которых еще дымилась после ночного пожара, то желание поселиться там отпало само собой. Уж очень гнетущее впечатление произвела открывшаяся картина.

Нужно было искать другие варианты. Одним из них было желание поменять двухкомнатную квартиру на трехкомнатную. К этому времени фирма «Домострой» готовилась к сдаче одного из своих домов в Рузаевке, по той же улице Юрасова. Петр Иванович в свое время сам принимал участие в строительстве этого дома в составе строителей СМП-12. Другую часть дома строило РСУ-1. Вот эту-то часть дома и готовился «Домострой» продавать желающим. Петр Иванович съездил в Саранск и обговорил вопрос покупки трехкомнатной квартиры с директором «Домостроя». По договору «Домострой» покупал квартиру (двухкомнатную) у Маклакова П.И. за 120 тысяч рублей и Маклаков П.И. доплатил еще 100 тысяч рублей. Так, на покупку новой квартиры, новой мебели ушло 4/5 всех валютных и рублевых накоплений семьи.

Квартира по планировке была прекрасной, располагалась на четвертом этаже, с двумя лоджиями, общая площадь составляла более ста квадратных метров. Но насколько прекрасна была планировка, настолько же безобразна была отделка ее, выполненная РСУ-1. Целых три с половиной месяца с утра и до поздней ночи устраняли Петр Иванович и Зинаида Никитична брак и недоделки РСУ-1, но так до конца и не смогли их устранить. Но, тем не менее, квартира была приведена в божеский вид, и в мае 2000 года они в нее переселились.

В это же время генеральный директор фирмы «Домострой» предложил Петру Ивановичу организовать ЖЭК для домов, построенных фирмой, и принял его на работу в качестве ведущего специалиста. Петр Иванович с присущей ему энергией включился в организационную работу. Однако, детально разобравшись, пришел к выводу, что пытается построить замок на песке. Не было главного – фундамента. Никакой ремонтной базы, никакого оборудования и транспорта. Видя бесплодность своих усилий, он вынужден был отказаться от своих замыслов и уволился. Пять месяцев прошли впустую.

И снова наступило время для весенних работ. К тому же Петр Иванович взял 5 соток земли под картошку. Работы было невпроворот. Зинаида Никитична занималась заготовкой дачной продукции, а Петр Иванович – строительством гаража-крольчатника. Несколько раз они прерывали свои работы и ездили на рыбалку, изредка топили баню и отдыхали душой и телом. Потом им отдали деревянный домик на старой брошенной даче в Перхляе. Этот домик разобрали по досочке и перевезли в новый гараж.

Между тем приближалась осень и вместе с нею одно знаменательное событие – Зинаиде Никитичне исполнялось 60 лет. Пригласили детей. Приехали сын со снохой и внуком из Калуги, дочь с зятем и внучкой и сестра Зинаиды с мужем из Москвы. Пригласили близких рузаевских друзей.

Теперь было и где принять гостей, и чем их угостить. И родные, и друзья были поражены и обрадованы новым жилищем наших героев. Они были в курсе всех скитаний семьи Маклаковых по подвалам, общежитиям и прочим местам, а потому искренне радовались за них.

Стол получился богатым. Когда все разместились, Петр Иванович поблагодарил всех присутствующих за то, что они приехали на юбилей, коротко рассказал, через какие испытания пришлось пройти, чтобы добиться того, что есть сейчас, какую роль сыграла в этом хозяйка дома. Потом были другие тосты, поздравления, подарки. В общем, праздник удался на славу.

Через день гости разъехались, а наши герои вновь окунулись в свои постоянные, наверное, нескончаемые хлопоты. Жизнь продолжалась.